«Вот евреи, тоже – у них в войну 6 миллионов погибло - так они до сих пор на весь мир кричат! А у нас, почитай, 26 миллионов в войну закопали и то ничего, помалкиваем себе!..» - эту жутковатую фразу я услышал в парной Центральных бань ещё в советские времена. И «жуть» её не в шовинизме, а в том, КАК этот шовинизм выражен. Мол, «вот, какие мы русские терпеливые: у нас столько народу полегло, а мы - ничего!».

Отношение нашего народа к убийству, как к чему-то обычному, поражает своей прозаичностью. Недавно в Англии пропало несколько молодых женщин, занимавшихся проституцией. Так это стало национальным скандалом, и вся страна обсуждала это как чрезвычайное происшествие. На поиски убийцы было мобилизовано несколько тысяч сотрудников полиции и Скотланд-Ярда.

В нашей стране – совсем иная «картина»: убийства бизнесменов и чиновников всех рангов и простых жителей больших и маленьких городов происходят каждый день. О расследовании большинства этих преступлений мы даже не слышим - внимания СМИ удостаиваются лишь громкие криминалы, связанные либо с политическим, либо экономическим заказом, как, например, недавние убийства первого зампреда ЦБ Козлова и журналистки Политковской.

Вообще, убийство, как путь для разрешения какого-либо конфликта – древнее, как мир, средство. В Европе им широко пользовались в... Средневековье. Достаточно вспомнить Шекспира или славную династию Медичи в Италии. И в те времена к убийству относились так же, как сейчас у нас: «обычное дело – «разборки» Монтекки с Капулетти». Сегодня в Европе редко увидишь людей с охраной, разве что поп-звёзд и политических деятелей. Миллиардеры Ричард Брансон, Мердок или Билл Гейтс ходят как рядовые граждане. У нас богатым без охраны нельзя – очевидно, не все еще поделили. Ну, а как быть простому смертному? Тому, кто боится зайти в свой подъезд или мчится ночью по неосвещенному двору в надежде не повстречать лихого человека? Почему так? И тут встает вопрос о цене человеческой жизни в России.

Та злосчастная фраза, услышанная мною в бане, и есть показатель цены жизни в России. Да, евреи ценят жизнь каждого своего соплеменника с фанатической преданностью Ветхому Завету – «око за око». Это видно по тому, что происходит в Израиле – захват в плен единственного солдата израильской армии, по существу, положил начало кровавой бойне в Ливане. А теперь вспомните Чечню, где нередкими были случаи продажи российскими военнослужащими боеприпасов и амуниции боевикам. А уж об оставленной Дудаеву боевой техники целой армии и говорить не хочется. Поистине, царский подарок верных слуг «царя Бориса». А все сводится к тому же - к цене человеческой жизни.

В каждой национальной культуре цена жизни разная и поднималась эта цена очень неравномерно, собственно, так же, как неравномерно эволюционировали основные понятия культурологии – взаимоотношения личности и власти, личности и общества, этика труда или правосознание. Часто эта цена бывает связана с численностью населения. В Китае, где более миллиарда людей, цена жизни относительно невелика – это можно судить по тому хладнокровию, с которым подавлялось восстание на площади Тяньаньмэнь или по количеству погибших - от 23 до 30 миллионов - во время голода в 1958-61 году. В Индии, где помимо колоссального населения, религиозные убеждения формируют определённое отношение к смерти, цена жизни еще меньше: можно увидеть умирающего человека на улице огромного города, а мимо будет шагать равнодушная толпа.

Цену жизни нельзя назначить указом правительства, так же как нельзя приказать людям быть хорошими. Об этом свидетельствует история человечества. В государстве ацтеков человеческие жертвоприношения считались необходимым обрядом каждого из 18-ти священных праздников. Конечно, такое отношение к человеческой жизни не могло сохранить ацтекскую цивилизацию надолго – она была обречена. Поэтому позже конкистадоры, не отличаясь большой гуманностью к захваченным индейцам, которых они и за людей не считали, быстро покончили с государством ацтеков. Это тоже заслуживающий внимания феномен – когда религиозные убеждения сводят к нулю жизнь людей, принадлежащих к другой конфессии. Сейчас он наиболее ярко проявляется в отношении «воинов ислама» к «неверным».

В Европе отношение к ценности человеческой жизни стало проявляться ещё до утверждения религии, одним из основных постулатов которой была заповедь «не убий». Со времени установления императорской власти в Древнем Риме был принят целый ряд юридических мер, направленных на защиту рабов от произвола и жестокости господ. Например, император Константин приравнял умышленное убийство раба к убийству свободного человека. Но по настоящему цена человеческой жизни стала возрастать с появлением буржуазии, которая, получив экономическую независимость, стала осознавать свои гражданские и политические права и ограничивать абсолютную власть суверена.

Одной из основных причин положения дел в России является отсутствие в русской истории предпосылок для возникновения буржуазии как класса. Бесправный человек не осознает своей ценности, находясь в зависимости от господина, в нем вырабатывается фатальное отношение как к своей жизни, так и к жизни других - «Бог дал – Бог взял». А когда грянула революция и озверевшая толпа ринулась громить помещиков, проснулись самые темные инстинкты, свойственные любому человеку. И тут русское представление о цене человеческой жизни проявилось в полной мере. В одной из статей Бунина есть воспоминания об орловском мужике, который в дни революции произнес поразительные слова: «Мы, батюшка, не можем себе волю дать. Взять хоть меня такого-то...Ты не смотри, что я такой смирный. Я хорош, добер, пока мне воли не дашь. А то я первым разбойником, первым грабителем, первым вором, первым пьяницей окажусь». И пошло и поехало! Гражданская война со всеми мыслимыми зверствами как красных, так и белых, «военный коммунизм», коллективизация... Впрочем, вы все это много раз слышали.

Отдельно нужно сказать о Великой Отечественной Войне. Кто может сомневаться в героизме русского солдата? Германия была повержена только его самоотверженностью и храбростью. Но какой ценой?! Уже не секрет, что во время Великой Отечественной Войны для взятия «высоты» или форсирования минного поля советские генералы по приказу высшего советского командования бросали на верную смерть сотни и тысячи советских же воинов. По последним данным более 26 миллионов жизней наших соотечественников было отдано против 5 миллионов погибших солдат вермахта...

Знаю, какие письма я буду получать от читателей – что я и барин, и не русский и не люблю, да и не знаю русский народ и - о конечно! - напишут, что достаточно прочитать Пушкина, Толстого и Достоевского и тогда будет понятна духовная чистота и сила «народа-богоносца». А я что, не народ? Удивительное дело, как только заговоришь о недостатках своего народа, то его защитники сразу бросаются к спасительным именам Пушкина и Толстого...

Да оглянитесь вы по сторонам! Никакому англичанину не придет в голову оправдывать свои национальные недостатки Шекспиром, а итальянцам защищать свою культуру именами Данте и Микеланджело. А если уж кого из классиков и вспоминать сейчас, то вот вам на прощание горчайшие слова нашего Алексея Максимовича из его «Несвоевременных мыслей»: «...Так и мчится жизнь: одни грабят, убивают, другие - топят и расстреливают грабителей, третьи говорят и пишут об этом. И все - «просто». Даже - весело порою. Но когда вспомнишь, что все это происходит в стране, где жизнь человека до смешного дешева, где нет уважения к личности и труду ее, когда подумаешь, что «простота» убийства становится «привычкой», «бытовым явлением» - делается страшно за Россию...».

Андрей Кончаловский