Режиссер неудобный, но вместе с тем и могущественный, восьмидесятилетний Андрей Кончаловский за свою последнюю работу «Рай» получил в 2016 году Серебряного льва в Венеции. Действие картины, снятой в черно-белом цвете, происходит между Третьим рейхом и Фашистской Францией, среди захваченных гетто и лагерей смерти. Главные действующие лица — французский полицейский-коллаборационист (Филипп Дюкен), русская аристократка, арестованная за то, что скрывала двух еврейских детей, (Юлия Высоцкая) и высокопоставленный офицер СС (Кристиан Клаус). Кончаловский снимает их средним планом, фронтально, словно бы их допрос проводится в присутствии всего человечества.

Кончаловский, сегодня ваш «Рай» выходит на наши экраны в преддверии Дня памяти жертв Холокоста. Почему очередной фильм на эту тему?

Я вынужден вас исправить: «Андрей, почему ты снимаешь фильм о зле и о смерти?» Зло существовало всегда, оно присутствует в любой момент, и Холокост не стал его каким-то особым проявлением: крайнее зло, которого достиг Шоа, сформировалось на основе актуальных запросов, определенных потребностей, на основе мечты об идеальном обществе, которую вынашивали нацисты. Это общество было готово признавать только арийскую расу, евреи из него должны были быть исключены, устранены. Идеальное общество, преступное в своих намерениях, в отличие от гуманного, смогло создать на земле лишь ад.

Так в чем же цель?

Я не снимаю кино о Холокосте или Второй мировой войне, но, как это мне свойственно, снял картину об условиях, в которые поставлен человек. Цитируя известную книгу Андре Мальро «Удел человеческий», посвященную самой дорогой для меня теме, которая должна быть самой важной для каждого из нас, — не об истории, а о смысле нашего существования.

Но от нацизма нельзя ускользнуть.

В такой критической ситуации хорошо понимаешь, как больное, параноидное и садистское сознание некоторых людей подтолкнуло так называемых нормальных людей на создание ада на земле. «Рай» выходит за эти грани: мой нацист, борец за окончательное решение еврейского вопроса, умен, привлекателен, но полностью находится во власти иллюзии. Да, относительность — вещь страшная.

Объясните подробнее, Кончаловский.

Три моих главных персонажа, ну или, как минимум, двое из них — это ужасные, страшные люди, но несмотря на это, я все равно люблю их, так как понимаю трагедию их слепоты. К сожалению, с тех пор не многое изменилось — сколько несчастий произошло в недавнее время в Ираке и Ливии в стремлении к недальновидной иллюзии распространения демократии!

Вернемся к Холокосту, теперь антисемитизм — достояние прошлого?

Да нет, он существует и в настоящем, в любой форме расовой вражды и нетерпимости, это ад, который продолжает выглядывать наружу. Осознанно или не очень, мы стремимся забыть о прошлом, отречься от Холокоста, но это не слишком логичный путь. Как раз-таки наоборот — любыми способами мы должны стараться не забывать об этом: если мы не знаем своего прошлого, у нас не может быть будущего.

В наши дни антисемитизм существует в Европе?

О, конечно, во Франции он очень значителен.

А в России?

Я бы сказал — нет, он остаточный. Во многом благодаря действиям президента Путина, который каждый год проводит встречи с представителями еврейского сообщества. Как раз за фильм «Рай» я был награжден Федерацией еврейских общин России и смог убедиться, что живут они сейчас очень хорошо.

Период от «Гомера и Эдди» до «Танго и Кэша» — значимый американский период в вашем творчестве. Сейчас в Голливуде больше говорят о сексуальных домогательствах, чем о кино.

У меня нет других слов кроме одного: смешно. Во-первых, я нахожу смешным, что женщины, подвергшиеся домогательству двадцать пять лет назад, обращаются в прессу только сейчас. Во-вторых, что в списке «домогателей» не значится Билл Клинтон. В-третьих, мне кажется смешным и в то же время очень опасным само это общество с «оруэлловским штампом», вся эта паранойя со злоупотреблениями и сексуальными домогательствами, длящаяся тридцатилетиями. И проявления ультрареакционной либеральной политики — все это очень грустно.

Теперь конкретно о кино. Фильм вашего соотечественника Андрея Звягинцева «Нелюбовь» вошел в пятерку в номинации на Оскар за лучший иностранный фильм.

Я смотрел фильм и нахожу его очень интересным. Надеюсь, у него есть шансы на победу. Очень важно, чтобы кто-то продолжал смягчать русофобию, которая сейчас господствует во всем мире: сегодняшняя Россия, особенно для американцев, — страшное место, но это всего лишь пропаганда. Я буду рад, если «Нелюбовь» ее преодолеет.

Но, честно говоря, картина описывает вашу страну не с положительной стороны.

А почему она должна это делать? К тому же Россия тут ни при чем, картина ставит проблему цивилизации, она спокойно могла быть снята в Швеции. Кстати, «Квадрат» Рубена Эстлунда, другого кандидата киноакадемии, намного жестче.

Сейчас у вас в монтажной находится картина «Грех», главным героем которой стал Микеланджело Буонарроти, это совместное производство с Италией, и съемки проходили на ее территории. Чего нам ждать от картины?

Она не просто о художнике, а о живом человеке: беспокойном гении, грешнике, осознающем, насколько красота превосходит его художественные способности. И о его взаимоотношениях со власть имущими.

Какие-то автобиографические отсылки?

К счастью, да: у него был Лоренцо Великолепный, у меня есть свои меценаты, которые финансируют мои фильмы.

Где мы увидим картину?

Если успею, мне бы хотелось показать ее в Венеции.

Оригинал: https://www.ilfattoquotidiano.it/premium/articoli/la-cecita-umana-crea-linferno-in-terra/