Eng
Интервью

«Какие дворяне – смешно говорить!»

9 июня 2009 г., еженедельник «Собеседник»

Когда ругают – ходишь не в духе

– Вы провели мастер-классы для студентов, чьи профессии связаны с кино и театром, и я знаю, что впереди еще такие же встречи. Почему вы захотели поговорить со своими молодыми коллегами?

– Чтобы поделиться мыслями, наработанными идеями о сущности искусства. Они, может быть, не имели возможности их услышать, ведь у каждого – свои учителя. К тому же сегодняшняя среда не дает студенту возможности что-то изучать, он скорее запоминает, информации много, а времени постигать, что-то открывать, думать – мало.

– Вас это раздражает? Я имею в виду, когда не думают?

– Раздражение ничему не помогает, они же не виноваты, что родились в эпоху МТV и «Фабрики звезд», не виноваты, что есть Интернет, глянец... Они – продукт этого, и их нельзя обвинять в том, что им дано жизнью.

– Надо ли понимать так, что, если вы проводили для них мастер-классы, значит, хотели бы рекрутировать под свои знамена – чтобы они придерживались ваших взглядов, смотрели бы на мир с ваших позиций?

– Придерживаться моих взглядов вряд ли кто-нибудь сможет, потому что для этого надо прожить мою жизнь. Я всего лишь хотел поделиться опытом, который может пригодиться им в какой-то момент. Конечно, никто не учится на советах родителей, все учатся сами. И у них другое представление о жизни, как у меня в свое время были иные представления о жизни, чем у Пырьева. Всегда молодой человек думает, что он сам все знает и сам все найдет. Поэтому каждый будет учиться на своих ошибках. Но как учиться, какие при этом делать выводы? Вот этим можно поделиться – какие выводы делать из своих ошибок.

– Почему, по-вашему, одни становятся профессионалами, а другие – нет, хотя у них для этого есть все данные?

– Профессионал – это человек, который много работает. Без большого количества труда вряд ли можно обрести профессию в высоком смысле. Для того чтобы быть лучше других – надо работать, вот и все. Не быть лучше других в связи с рекламной кампанией: быть известней других – не значит быть лучше. Быть лучше – это значит объективно делать что-то лучше. И это, наверное, важней, чем быть успешным.

– Но при этом успех дает деньги и признание, а быть лучшим в профессии – далеко не всегда денежно. И его к тому же достичь быстрее, тогда как на мастерство уходит жизнь. Поэтому чаще стремятся к успеху, а не к постижению мастерства.

– Ну а что я могу поделать? Ничего мы с вами тут не поделаем, каждый выбирает свой путь сам.

– Для вас имеет значение, что о вас говорят и пишут?

– Конечно, имеет. Когда хвалят – приятно, а когда ругают, то, как говорил мой любимый Чехов, два дня ходишь не в духе. Но я хожу не два дня, меньше, поскольку привык, но факт остается фактом: когда ругают – неприятно. Но что делать, мы же публичные фигуры. Надо стараться не обращать внимания на внешние раздражители, что я и делаю – стараюсь. Всегда это получается или нет – другой вопрос.

У каждого свое кино

– Ваша билетерша с жидким пучком волос в альманахе «У каждого свое кино», которая завороженно смотрит Феллини в пустом зале – это я, вымирающий вид зрителей, для которых кино – абсолютно магическая вещь. Но вы продолжаете снимать, несмотря на выраженную там пессимистичную идею, что молодые будут ходить в кино в основном затем, чтобы в темноте заниматься любовью.

– Тут опять-таки ничего не сделаешь. Этого же нельзя изменить. Нельзя сказать: будьте хорошими. Или будьте умными. Или будьте образованными. Что толку к этому призывать, это бессмысленно. Можно только делать свое дело и стараться, чтобы кто-то его увидел, то есть с кем-то разделить свои мысли. И если разделил, пусть даже с небольшим количеством народа, который на это откликнулся внутренне, то это уже хорошо. Массовость – не обязательно качество.

– Расскажите о вашем новом фильме «Щелкунчик». Почему сюжет разворачивается именно в Вене, ведь Щелкунчик все же родом из Нюрнберга?

– Начнем с того, что Гофман, написавший сказку, – австриец. Об этом почему-то мало вспоминают, но это так. А что до Вены – это ведь город-сказка, в 30-е годы прошлого века она была очень хороша! К тому же именно в те годы она пережила нашествие крыс, был такой факт в ее истории. У меня в фильме не мыши, а крысы. Когда картина выйдет, пока точно сказать не могу, думаю, что не раньше Нового года. А может быть, и позже.

– Тяжело было уговорить сняться в вашем фильме таких блестящих актеров, как Джон Туртурро и Ричард Грант? Денег ведь, наверное, много просили?

– Кроме Туртурро и Гранта, у меня же еще снялся большая звезда Бродвея и американского культового кино Натан Лейн, он вместе с Умой Турман и Мэтью Бродериком играл в ремейке знаменитого старого фильма «Продюсеры». Лейн прекрасно поет, танцует. В моем фильме он играет Эйнштейна, который рассказывает всю историю. Историю относительности. Что касается Туртурро и Гранта, они согласились, так как им показалась интересной эта работа, они не из тех артистов, что нарасхват, поэтому ценят предложения. Туртурро – это ведь артист братьев Коэнов, он интеллектуал, но не звезда. Был бы звезда, может, я никогда и не уговорил бы его. И кино бы тогда не получилось.

– Я несколько раз смотрела фильм, который он поставил как режиссер – «Любовь и сигареты» с Кейт Уинслет. И всякий раз хохочу заново.

– Да, он очень остроумный человек. Большая умница и большой актер, очень большой.

– Вспомнила сейчас в связи с разговором об артистах, которые не нарасхват, ваш замечательный фильм «Поезд-беглец», сделанный в Америке. Там играет Эрик Робертс, тогда только начинавший. Он номинировался за эту роль на премию «Оскар», а потом совершенно потерялся в тени своей сестры Джулии. По каким признакам вы его открыли?

– Ну по каким признакам... Молодой, красивый, талантливый, интересный. Мне нужен был как раз такой, чтобы сыграть само¬влюбленного идиота. К сожалению, успех свой он действительно не закрепил и не продолжил. Что этому помешало, не знаю, не вдавался. Сейчас снимается в фильмах категории «Б».

– Давно хотела задать вам вопрос: почему вы не снимаете комедии? Вам это не близко по мироощущению?

– Вот уж не знаю... Таланта нет, наверное.

– О, боже мой, нет, только не это, звучит, извините, как девичье кокетство.

– У меня все же есть комедии, но они сатирические скорее. «Глянец», например, «Курочка Ряба». И даже «Дом дураков» – комедия, хотя и драматическая.

– Российский кинематограф в последнее время очень полюбил историю и фантастику – фильмы «1812», «Адмирал», «Дозоры», «Обитаемый остров»... Это просто удовлетворение возникшего спроса на мифы, в том числе и исторические, или из-за нынешней невозможности высказываться открыто, а только через намеки?

– Деньги появились, вот и стали снимать. Без денег такие фильмы не снимешь.

– А я-то думала, режиссеры что-то новое пытаются сказать, переосмыслить прошлое и настоящее...

– Каждый художник, если вы его спросите, ходить по-старому или по-новому, ответит: по-новому! Но одно дело, что он думает, а другое – что есть на самом деле. Все стараются по-новому, а получается, как требует партия и правительство. Конечно, критикам всегда хочется увидеть какие-то признаки революционности. Но в конце концов, какой бы ни был фильм – исторический или фантастика, хороший или плохой, – все равно мы говорим о человеке. И говорить мы можем только о человеке сегодняшнем, потому что другого не знаем. Когда мы снимали «Рублева», все равно говорили о сегодняшнем человеке и о сегодняшнем художнике. А все остальное – лишь повод для этого высказывания.

– Вы будете продолжать дальше свой телевизионный цикл «Бремя власти»?

– Если найду деньги – обязательно буду.

– Какие персоны, кроме Юрия Андропова и Гейдара Алиева, о которых уже рассказали, вам интересны?

– Назарбаев, Кучма, Ярузельский, Ататюрк... Это все деятели, которые в определенные моменты истории сыграли важную роль для своего народа.

Прошлое не вернуть, все сожжено

– Некоторое время назад я делала материал о российских усадьбах, ездила в связи с этим в Ярославскую область. Там же находится имение ваших предков Михалковых. Являясь памятником федерального значения, оно разваливается, как и сотни других усадеб. Если бы государство не наставило вокруг их приватизации немыслимое количество препятствий или если бы их раздавали по рублю, как раздавали по пфеннигу заводы в послевоенной Германии, вы взяли бы Петровское себе, стали бы восстанавливать?

– На это надо очень много денег и времени, я имею в виду, чтобы делать по-настоящему. К сожалению, определенный слой российской жизни сорван навсегда. И бессмысленно пытаться его восстановить. Генетический фонд изменился, все люди, что жили в этих усадьбах, либо умерли, либо уехали, либо их расстреляли. Традиций, заложенных там, а многие усадьбы были, подобно Петровскому, культурными и просветительскими центрами, больше нет. И не надо надеяться, что их можно восстановить, это большая иллюзия. Как и современные российские дворянские общества, которые есть чуть ли не в каждом городе. Какие дворяне – смешно говорить, дворян нет и не может быть, все это давно кончилось. Надо думать о возможном, а не о желательном. Кто-то желал бы восстановить монархию, но это невозможно. Восстановление авторитарного строя само произойдет, не волнуйтесь, а вот монархии – нет. Все сожжено.

– Почему во Франции, несмотря на ее революции, имения и замки сохранились, а в России нет?

– Строили-то из дерева в основном, а оно хорошо горело. Но главное, что во Франции революции были буржуазными, а у нас большевистские, коммунистические, где главное желание – уничтожить прошлое. У буржуазной революции во Франции были другие задачи – уничтожить аристократов, но ни в коем случае не уничтожить свои права, в том числе право собственности. Русская революция никаких прав не требовала, она уничтожала класс вместе с его имуществом только для того, чтобы захватить власть. Так что какие имения – после этого семьдесят лет советская власть была.

– А я все мечтаю на манер тургеневской девушки, как хорошо бы восстановить их. Стали бы мы тогда благороднее рядом с такой красотой, обрели чувство достоинства.

– Благородство не зависит от красоты здания, человек может жить в джунглях – и быть аристократом, как в Таиланде. Вы там столько благородства увидите у людей, которые ходят босиком. Они улыбаются и кланяются каждому встречному, они вежливые и приветливые, они хотят сделать добро. При этом у них ничего нет, кроме деревянной миски.

– Разве среда не формирует?

– Среда формирует, правильно. Но музей в виде имения – это не среда. Зашел, походил, потом вышел, и в троллейбусе тебя опять обхамили.

– Но все же жить рядом с музеем – это лучше, чем жить рядом с помойкой.

– Большинство людей живут как раз рядом с помойкой, надо объективно смотреть на вещи. Искусство облагораживает, это бе-зусловно. Но всех же не загонишь в музеи, туда ходят люди, которые заранее хотят этого сами. Конечно, надо приучать и так далее. Но, как говорил Чехов, не надо Гоголя опускать до народа, надо народ поднимать до Гоголя. Он, например, с иронией к народным театрам относился. Поэтому не надо иллюзий. Лучше думать о том, как привить народу желание исполнять гражданские права и обязанности. Когда оно появится, тогда будет и благородство.

– Кстати, о Чехове и Гоголе. Вы не раз говорили, что продолжаете много читать. Для вас в литературе все еще находится что-то такое, чего вы не пережили, не перечувствовали или не знаете лучше, чем любой писатель?

– Меня студенты на одном из мастер-классов спросили, что я больше всего люблю. Я ответил, что учить своих детей и учиться сам. О жизни никто ничего не знает до самой смерти, но книги – это знания.

Андрей Сергеевич, живите долго, мы вас любим.

– Спасибо, буду стараться.

досье

Андрей Кончаловский родился в семье поэта и переводчицы Натальи Кончаловской и детского поэта, автора гимнов СССР и России Сергея Михалкова. Художник Василий Суриков – его прадед, а один из основателей объединения художников «Бубновый валет» Петр Кончаловский – дед. Никита Михалков – его младший брат.

Дебютировал с фильмом «Первый учитель», где снял казахскую балерину Наталью Аринбасарову, позже они стали мужем и женой. От этого брака имеет сына Егора Кончаловского, успешного кинорежиссера. Перебравшись в США, снял там несколько фильмов с такими звездами, как Сильвестр Сталлоне, Курт Рассел, Настасья Кински, Вупи Голдберг, Джеймс Белуши. Практически за все свои фильмы получал фестивальные награды – отечественные и международные.

В настоящее время женат на актрисе Юлии Высоцкой, которая родила ему дочь и сына.

Александр Бородянский Андрей Тарковский искусство BBC кино кинематограф классическая музыка композитор демократия Дмитрий Быков документальный фильм Единая Россия выборы творческий вечер Евгений Миронов художественный фильм Фильм Глянец Harpers_Bazaar Hello история Голливуд Дом дураков индивидуальная ответственность Италия знание Meduza деньги Москва музыкант дворяне Оскар личная ответственность Петр Кончаловский пианист политика проект Сноб Pussy Riot ответственность Поезд-беглец Сергей Рахманинов общество государство Святослав Рихтер Дядя Ваня деревня Владимир Путин Владимир Софроницкий Запад женщины Ёрник авангард Азербайджан АиФ Александр Домогаров Алексей Навальный Альберто Тестоне Америка Анатолий Чубайс Андрей Звягинцев Андрей Зубов Андрей Смирнов Анна Политковская анонимная ответственность Антон Павлович Чехов Антон Чехов Арт-Парк Белая сирень Белая Студия Ближний круг Болотная площадь Большая опера Борис Березовский Борис Ельцин Брейвик Бремя власти буржуазия Быков Венецианский кинофестиваль Венеция вера Вечерний Ургант видео Виктор Ерофеев Владас Багдонас Владимир Ашкенази Владимир Меньшов Владимир Соловьев власть Возвращение Возлюбленные Марии Война и мир воровство воспоминания Вторая мировая война выставка гастарбайтеры гастроли Гейдар Алиев Грех Дарья Златопольская Дворянское гнездо демографический кризис Джеймс Уотсон дискуссия Дмитрий Кончаловский Дмитрий Медведев Дождь Дуэт для солиста Евгений Онегин Европа ЖЗЛ журнал земля Ингмар Бергман Индустрия кино интервью интернет Ирина Купченко Ирина Прохорова История Аси Клячиной История от первого лица Казань Калифорния Калуга КиноСоюз Китай Клинтон коммерция консерватория Константин Эрнст конфликт Кончаловский коррупция Кремль крестьяне крестьянское сознание Кристофер Пламмер критика Кулинарная Студия Julia Vysotskaya культура Ла Скала Лев зимой Лев Толстой лекция Ленин Леонид Млечин Ли Куан Ю Лондон Людмила Гурченко Макс фон Сюдов мальчик и голубь менталитет Микеланджело Михаил Андронов Михаил Прохоров Монстр музыка мэр народ национальное кино национальный герой Неаполь нетерпимость Ника Никита Михалков Николина Гора новое время образование Одиссей Олимпиада опера памятник Первый учитель Петр I Петр Первый Пиковая дама Питер Брук Познер политические дебаты Последнее воскресение правительство православие президент премия премия Ника премьера произведения искусства Пугачева радио Рай РВИО религия ретроспектива Рига Рим Роберт Макки Родина Роман Абрамович Романс о влюбленных Россия Россия 1 РПЦ русская служба BBC русские русский народ Самойлова Санкт-Петербург Сапсан Сахалин свобода Сезанн семья семья Михалковых Сергей Магнитский Сергей Михалков Сергей Собянин Сибириада Сильвестр Сталлоне Сингапур смертная казнь социальная ответственность спектакль спорт средневековое сознание Средневековье СССР Сталин сценарий сценарист Сцены из супрежеской жизни США Таджикистан Таллинн Танго и Кэш ТАСС творческая встреча театр театр им. Моссовета театр Моссовета телевидение телеканал терпимость к инакомыслию Тимур Бекмамбетов Третьяковская галерея Три сестры Тряпицын Украина Укрощение строптивой улицы усадьбы фашизм феодализм фестиваль фонд Петра Кончаловского футбол цензура церковь цивилизация Чайка человеческие ценности Чехов Чечня Шекспир Ширли Маклейн широкий прокат Щелкунчик Щелкунчик и крысиный король Эхо Эхо Москвы юбилей ювенальная юстиция Юлия Высоцкая Юрий Лужков Юрий Нагибин