Двадцатого августа Андрей Кончаловский отметит свое восьмидесятилетие. Шляпа, надвинутая на глаза, сухощавая фигура, равнодушная к зною, — в карьере Монте Альтиссимо русский режиссер готовит площадку для съемок. Это будет фильм-видение, посвященный Микеланджело, который пятьсот лет назад в Серавецце нашел идеальный материал для своих работ. Андрей Кончаловский уже пятьдесят пять лет в кино, в прошлом году в Венеции получил Серебряного льва за картину «Рай» и еще одного в 2014 за «Белые ночи почтальона Тряпицына». «Мы заканчиваем осматривать натуру для съемок, — рассказывает режиссер, — а потом детально воссоздадим процесс добычи мрамора так, как это делали в эпоху Возрождения, без современных технических средств». Производство фильма совместное — Россия финансирует восемьдесят процентов бюджета, остальные двадцать дают продюсер Эльда Ферри и Rai Cinema. «Самая трудная часть, — вздыхает режиссер, — это искать финансирование. Мне повезло, что в России с таким энтузиазмом встретили мою идею. И я был поражен, с какими трудностями пришлось столкнуться, пытаясь заинтересовать итальянское министерство культуры». Съемки фильма начнутся 28 августа и пройдут в Карраре, Монтепульчано, Ареццо, Капрароле, Флоренции и Риме.

— Синьор Кончаловский, почему именно Микеланджело?

— Я люблю скульптуру, кроме того пятьдесят лет назад я работал над сценарием для фильма Тарковского «Андрей Рублев». Во мне всегда жила идея рассказать о художнике в контексте его времени. Искра вспыхнула, когда я читал сонет Микеланджело, написанный для Джованни Строцци:

Мне сладко спать, а пуще камнем быть,

Когда кругом позор и преступленье...

Эти два слова — предательство и стыд — возбудили во мне желание понять, почему Микеланджело настолько мрачно смотрел на свою эпоху. И началось мое «путешествие» — я хотел разобраться в политических интригах, в его жизни и в том мире, в который его окружал. Я не принадлежу к режиссерам, исповедующим кинематографический романтизм, меня больше увлекает дух времени. Где его нет, там нет и жизни. Поэтому я погрузился в фантастические ароматы, цвета, костюмы и нравы, чтобы воссоздать настоящую жизнь того жестокого и трудного времени.

— То есть это не будет биографический фильм в прямом смысле?

— Нет, мы отследим разные моменты жизни Микеланджело. Я специально назвал этот фильм «видение», чтобы привязать себя к этому литературному жанру, так популярному в то время. Самый выдающийся пример произведения, написанного в этом жанре, — «Божественная комедия» Данте, который не рассказывает реальную историю, а, вдохновленный видением, помещает еще живущих людей в ад. Да, его «Божественная комедия» — лучший образец, которому я следовал, думая о своем фильме, а сам Данте связан с Микеланджело.

— Какие испытания готовит вам этот фильм?

— Каждый фильм — это испытание, вызов. Каждый раз ищешь невидимое за видимым. Для меня это был естественный выбор — после «Рая» я наконец-то почувствовал, что готов. Но если оставить лирику в стороне, то, как я уже говорил вам, вызов не только финансовый, но и этический. Я хочу напомнить миру значительность фигуры Микеланджело. Я хочу напомнить это современной молодежи, у которой короткая память. Как писал Умберто Эко, сегодня никто ничего не хочет помнить, потому, что все есть в интернете.

— Фильм будет сниматься на итальянском.

— Да. Я хочу передать мое восприятие итальянской культуры и не могу это сделать, иначе, как на вашем языке. Было бы нелепо, если бы Микеланджело говорил на английском. В наши дни кто-то вроде Чарлтона Хестона уже не подошел бы.

— Альберто Тестоне будет играть Микеланджело, Умберто Орсини — маркиза Маласпина, Массимо де Франкович — папу Юлия II.

— Да. Профессиональных актеров будет немного, в фильме будут сниматься по большей части люди с улицы. Половина исполнителей — жители Каррары, у них фантастические лица и сильные натуры. Каррарцы уже более двух тысяч лет живут в горах, ни с кем не смешиваясь, и добывают мрамор. Они один из первых примеров пролетариата, это социум, который сам является классом. Не будем забывать, что анархо-синдикализм родился здесь и что именно здесь партизаны с огромным мужеством сражались против фашистов и нацистов. Эти места хранят историю борьбы за независимость, и тут живут люди с потрясающими лицами. И потом, для меня огромное удовольствие работать не с актерами, а с людьми, которые в реальной жизни работают с мрамором, — каменотесами, мраморщиками...

— История самого Микеланджело и история создания Пьеты — это история борьбы.

— Без борьбы нет искусства. Для меня творения Микеланджело — образец произведений искусства, которые создавались в условиях несвободы. Сегодня только и говорят о том, как важна свобода выражения в искусстве. А я утверждаю, что это не так. Большая часть шедевров была создана под цензурой. Микеланджело никогда не работал свободно, его всегда контролировали меценаты, Папа, государство. Свобода не создает шедевров.

— Ваша связь с Италией имеет давнюю историю.

— Я русский, и для нас ваша страна была всегда воплощением рая. Из-за климата, из-за вашей способности быть счастливыми, из-за того, что вы, как и мы, русские, ставите эмоциональное выше рационального. Но моя любовь к Италии — это еще и любовь художника. Пятьдесят лет назад я снимал эпизоды для «Подсолнухов» Де Сики. В 1962 году я привез свою короткометражку на фестиваль в Венеции и ее пришли посмотреть ваши великие мастера: Пазолини, Антониони, Росселини. Когда ты молодой, то простодушно самоуверен. Сегодня я не знаю, смог бы я вынести такие сильные эмоции от подобной встречи.

— Как изменилась Италия за последние пятьдесят лет?

— Самое сильное воспоминание о вашей стране связано с семидесятыми, когда было ощущение идеального общества и воплощенного социализма. Когда всем казалось, что общество может жить в мире, и ваша культура переживала бурный расцвет. Сегодня европейская культура выдохлась. В ваших городах я вижу много американских фильмов. А глобализация, как говорят англичане, это не моя чашка чая!

Источник: La Repubblica