Поезд-беглец / Runaway Train

«Кончаловскому дано умение передавать чувство ужаса, он доверяет жизни вне любого контроля, сталкивает преступление и тиранию, погружает мир в крайности. Его картина обладает зловещей, накатывающей волной жизненной силой подобно стремительному, отчаянному бегу раненного человека.

«Поезд беглецов» выглядит вполне американским фильмом, где ностальгия по России прорывается, пожалуй, лишь в суровых пейзажах Аляски, напоминающих сибирские просторы. История, начавшись как натуралистическая зарисовка тюремного быта, скоро переходит на рельсы «фильма-катастрофы», где обаятельные интеллектуалы, вооруженные сверхсовременной компьютерной техникой управления железными дорогами, не в силах остановить стремительно несущийся неуправляемый состав с беглецами — мрачным рецидивистом (Джон Войт) и молоденьким парнишкой - «салагой», отбывавшим первый срок (Эрик Робертс). Подобные вещи американцы (да и не только они!) за последние два десятилетия научились снимать лихо и с технической точки зрения безукоризненно. Давно ушли в прошлое рирпроекции. Комбинированные съемки сведены к разумному минимуму и выполняются филигранно. В основном все снимается «без дураков», живьем, безотказно заставляя зрителей замирать от страха и переживать за судьбу героев, то и дело балансирующих на грани жизни и смерти. Успешно справившись с такого рода профессиональными проблемами, А. Кончаловский стремился к органичному сочетанию зрелищных эпизодов со сценами психологического плана, свойственными больше европейскому кино. Как иронично заметил французский критик Жан Руа, «поезд этой истории не избежал ударов, но выдающийся кинематографист прибивается еще под маской служащего фирмы «Кэннон». Быть может, подобно тому, как сквозь волчий оскал осатаневшего и мрачного героя Джона Войта пробивается человек, способный на самопожертвование ради жизни других... Как бы там ни было, но Андрей Кончаловский доказал в «Поезде беглецов», что он умеет ставить фильмы коммерческого потенциала ничуть не хуже, чем, к примеру, Р. Олдрич и Дж. Ли Томпсон. А годом позже — в «Дуэте для солистки» (1986) — умелой стилизации под «позднего Бергмана» — он продемонстрировал качества прямо противоположные: психологическую - интимность, камерность, изначально рассчитанные на узкий круг ценителей. Затем были «Скромные люди» (1987) и комедия «Гомер и Эдди» (1988), имевшие фестивальный успех и отмеченные в прессе. Однако, самым лучшим фильмом в американской серии А.Кончаловского, вероятно, стали «Любовники Марии» (1984) — тонкая экранизация прозы А. Платонова с участием А. Кински и Дж. Сэвиджа...»

«Воплощение трех главных ролей незабываемо. Актеры доходят до самого дна душ своих героев. Фильм может быть прочитан разными путями - как бегство от тоталитаризма, как человеческая битва с мелочностью сковывающих обстоятельств на потерявшем управление поезде, просто как фильм про поезд, призванный ужасать».

В кино я попал случайно. Приехал помочь парню, ассистенту чьему-то, насчет наркотиков. В смысле — слезть с них. Парень мне позвонил:

«Дэнни, тут сплошной кокс, боюсь сорваться».

А это был 1985-й, индустрия по уши в кокаине. И я приехал его поддержать. Гляжу, ходят мужики, наряженные зэками. В фальшивых наколках, тронешь — смазывается. И мой подопечный предложил подработать:

«Зэка, — говорит, — изобразить можешь?»

Я в жизни так не ржал: я же во всех тюрьмах штата посидеть успел. Переодеваюсь, а у меня татуировка во всю грудь — и все сразу такие: «Ого». Потом дядька подходит: «Трехо, здорово. Помню, как ты первенство Сан-Квентина в полусреднем весе выиграл».

Смотрю — Эдди Банкер, мы с ним чалились. Оказалось, он сценарист. Спросил, боксирую ли я еще; типа у них один актерик, надо его подучить.

Я говорю: «В массовке 15 баксов платят, а тренер сколько получает?»

А он: «320. Только ты с парнем потише, он дерганый».

320 в день! За 320 я Годзилле навалять мог. И я стал тренировать Эрика Робертса. Он меня вроде побаивался. Что скажу, то и делает.

Это увидел Андрей Кончаловский, а у него, кажется, с этим проблема была — Эрик его не особо слушался. И он мне дал роль. Подошел такой:«Беру тебя в фильм. Будешь Эрика бить».

«Люди убегают из тюрьмы и попадают на проходящий поезд. Они на свободе. А поезд остается без машиниста. Машинист умер. И они на полной скорости несутся в этом поезде. Свободны они или нет? Вот вам относительность свободы. Для меня было честью снять этот сценарий».

«Мне рассказывали, что Элиа Казан учил своих студентов, показывая среди прочего мой «Поезд». Этого достаточно, чтобы быть счастливым».

«Когда мне позвонил Коппола и предложил снимать фильм по сценарию Куросавы, я чуть не упал в обморок от волнения. Даже если бы сценарий оказался в десять раз хуже, я бы все равно его снимал. В России про "Поезд-беглец" писали, что это типично американский триллер, в Америке - что Кончаловский пытается протащить дешевое ницшеанство и философию Достоевского в американское кино. А сейчас Элиа Казан на своих лекциях в киновузе приводит эту картину как пример единства содержания и формы».