Главный конкурс, как, впрочем, и программа "Горизонты", отличался богатым разнообразием: быть отмеченными достойны многие фильмы — вопрос в том, какие из них захочет поддержать жюри.

Его возглавляет Александр Деспла, композитор, написавший музыку к десяткам знаменитых картин, включая две "королевские" — "Королева" и "Король говорит!". Предсказать его предпочтения трудно, тем более что их наверняка скорректируют Филип Гренинг, Джессика Хауснер, Элия Сулейман, Тим Рот и остальные входящие в жюри авторитетные люди.

Судя по оценкам прессы и реакции публики на просмотрах, шансы на призы имеют "Взгляд тишины" Джошуа Оппенхаймера, "Бердмен" Алехандро Гонсалеса Иньярриту и как минимум один из итальянских фильмов — скорее всего, это будут "Голодные сердца" Саверио Костанцо. В итальянский сюжет может вторгнуться и "Пазолини" Абеля Феррары с Уиллемом Дэфо в главной роли — американизированная версия легенды о "проклятом поэте" с привлечением близких Пазолини актеров и литературных персонажей.

Мой личный фаворит — "Голубь сидел на ветке, размышляя о жизни". Это заключительная часть трилогии шведского режиссера Роя Андерссона о веселом и трагическом абсурде бытия. Название подсказано птичкой с картины Брейгеля "Охотники на снегу", от Брейгеля и Босха идет также жуткая сцена земного ада — медленного поджаривания англичанами чернокожих рабов в гигантском вращающемся котле, своего рода музыкальной шкатулке, чтобы услаждать звуками боли и ужаса вырождающуюся аристократию, словно выползшую из подвалов колониального прошлого. А начинается картина тремя весьма забавными эпизодами встречи со смертью: например, одного из героев она подстерегает, когда тот из последних сил тщится откупорить бутылку с вином.

Через весь фильм проходит уморительная пара коммивояжеров, торгующих вампирской челюстью и прочей подобной белибердой,— оммаж комикам классической эры кинематографа Лорелу и Харди. Именно эта сквозная линия цементирует картину Андерссона, состоящую, как обычно у этого автора, из минималистских новелл-скетчей. Несмотря на универсальность конструкции, в "Голубе" очень много шведской специфики — и не только в карикатурном появлении разбитого под Полтавой Карла XII. Андерссон вслед за своим великим предшественником Бергманом, но совершенно в другой жанровой палитре живописует пуританизм шведского общества, его комплекс вины, сформировавшийся на фоне купленного дорогой ценой благополучия. Лунатический северный свет, пронизывающий интерьеры офисов, кафе, танцзалов и смахивающих на тюрьму бездушных общежитий, полон меланхолии, страдания и стоического сопротивления.

Северное сияние талантов на венецианском Лидо не ограничилось Андерссоном. Под занавес фестиваля появился российский конкурсный фильм, который тоже имеет шансы войти в число призеров. Андрей Кончаловский — ветеран венецианских баталий: еще в 1962-м здесь наградили его студенческую короткометражку "Мальчик и голубь", потом в разные годы в конкурсе участвовали "Первый учитель", "Любовники Марии" и "Дом дураков", два из этих фильмов были отмечены наградами.

Радует, что в новой работе режиссера "Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына" нет следов усталости и самоцитирования: отсылка к снятой в середине 1960-х "Истории Аси Клячиной" на самом деле дает ложный ключ. Погружение в экзотическую реальность (а такова, с точки зрения европейцев, жизнь российской деревни), равно как и использование непрофессиональных артистов, за полвека перестало быть чем-то исключительным и авангардным. Гораздо важнее, что Кончаловский после нескольких кризисных фильмов снял цельное, заряженное внутренней энергией и при этом очень спокойное кино. Кино мудрого человека.

В нем воссоздана картина мира, хоть географически близкого той же Швеции (Архангельская область), но исторически отдаленного от нее на световые годы.

В Кенозерье, как и в Венеции, жизнь протекает на воде, только там ее черпают прямо из озера и кипятят для питья. Только там копают картошку, чтобы пропитаться, до сих пор вспоминают французский фильм "Мужчина и женщина" и смотрят телевизионную попсу наших дней — какой-нибудь "Модный приговор" или "Жди меня".

На стене избы — календарь 2009 года с портретом Зюганова, время здесь остановилось в прошлом — то ли в эпохе социалистического романтизма, то ли в самом начале эры капиталистического накопления, которая коснулась этой глубинки только краем, не изменив природы суровых северных людей.

Но это никак не идиллия: жизнь героев фильма прошла в бесконечном терпении, в попытках заглушить душевную боль водкой, в унижении и разрухе, в безропотном подчинении гнилой власти, но в этой жизни есть тайный смысл — языческое, дохристианское единение с природой.

Главный герой картины, играющий сам себя Алексей Тряпицын,— почтальон, который развозит письма и, что не менее важно, пенсии последним могиканам и аборигенам этих мест. Он связывает эту уходящую натуру с цивилизацией, а последняя представлена главным образом космодромом в соседнем Плесецке, откуда заезжают генералы на незаконный рыбный промысел и откуда взлетают ракеты, несущиеся неведомо куда. Персонажи фильма безответно любят, маются от тоски и одиночества, подобно философичному голубю размышляют о смысле жизни, а на скатерти, покрывающей стол, течет вечная река Лета, а за окном — белые ночи, сквозь которые мчится к своим адресатам, рассекая на моторке озерную гладь, почтальон Алексей Тряпицын.

Андрей Плахов