Я рад, что вас так много откликнулось на дискуссию, которая сейчас  развязалась, откликов какое-то сумасшедшее количество, цифры какие-то 45-46 тысяч. С ума сойти! Это важно, значит, люди отвечают, людей задело, это гораздо важнее, чем, если бы просто забыли и никто не обратил внимания. Я могу сказать, что у нас в определённом смысле возникает дальнейшая дискуссия.

Много жалоб, вот я цитирую: «безжалостный Кончаловский о народе...» Да, правда редко бывает приятный. В основном мы себя тешим иллюзиями о себе любимых. Или так пишут: «Когда в лицо говорят такую неприятную правду, возникает когнитивный диссонанс, что мы и тут и наблюдаем. Кончаловский высказал разумные вещи…». Порадовало: «Кончаловский произнёс вслух то, о чем мы не решаемся себе признаться»…

Вы знаете, сама по себе – правда - штука неудобная. Конечно, приятно слушать комплименты, а когда тебе говорят, что ты жадный и злой – слушать не хочется.

Много вопросов «где же выход»? Например, «Вы через культуру политико-социальный срез нашего общества обозначили. Ваше мнение: как через культуру заставить гражданство появиться?»

Культура – это не только Пушкин и Чайковский, культура в том числе – как заботиться о детях, о стариках, как человек работает, как он уважает свою работу, как отстаивает свои права – это все культура. Вот Марио Грондона, такой интересный аргентинский социолог, который открыл многие вещи через культуру аргентинского народа, - в этом смысле говорит как раз о кодексе, который диктует поведение человека. И вот меня как раз интересует, как мы можем изменить эту этическую культуру, улучшить кодекс, чтобы человек почувствовал себя личностью, чтобы стал кузнецом своего личного счастья. У меня конкретных ответов нет, но я считаю, что гораздо интереснее поставить вопросы, правильные вопросы, тогда мы обнаружим правильные проблемы, а потом начнём искать правильные решения этих проблем.

Вот вопросы все делятся на 3 вида. Одни, авторы которых «с порога» заранее отрицают все, что я говорю, заранее имеют точку зрения, что я какой-то прикормленный, - это вечная история о том, что я обязательно должен иметь какую-то «заднюю мысль», когда мы с вами разговариваем. Но я же не пропагандистский орган, ребята, я нормальный человек, который хочет с вами поделиться своими сомнениями и даже убедить вас, что кое в чем я прав, хотя в чем-то и могу ошибаться. Вообще, эти «не верящие» вряд ли смогут остаться в круге нашей дискуссии, если она продолжится. И поэтому они будут создавать такой определённый фон для того, чтобы нам с вами разговаривать.

Вторая группа людей, которая говорит, по-русски очень, - «кто виноват?» Третья группа говорит – «что делать?» Так вот: кто виноват, что делать…

По поводу первой группы людей. Вообще, неверие, в принципе, недоверие – я не удивлён этому. Но не удивлён не потому что я как-бы не считаюсь человеком из этой среды, не интеллектуал… и за границей проживаю. Как будто русские интеллектуалы не жили за границей! Но вот «не верящие» люди уверены в том, что я преследую какие-то неискренние вещи – и это очень типичная наша черта.

Вообще недоверие, узкий круг доверия – это основной признак всех стран, где сознание не эволюционировало в буржуазное и осталось, по сути, крестьянским. Когда я говорю «крестьянское» - это не обязательно о людях, которые работают на земле. Они могут давно работать в городе, на заводе и даже в Кремле, но сознание у них крестьянское, - то есть у них сознание людей, которое сформировалось тогда, когда создавалось земледелие. К этим странам относится не только Россия. Вообще это типология того самого аргентинского социолога Грондона, который это анализировал на основе ментальности аргентинского народа. И вот Россия в этом смысле близка не только латинским странам, - вообще многие развивающиеся страны не имеют того, что называется буржуазным сознанием, они имеют крестьянское сознание.

Один из признаков крестьянского сознания - узкий круг доверия, семья, – за пределами семьи мир враждебен. В крайнем случае, мы относимся к этому миру равнодушно. Семья – это главное. И поэтому «я» верю только им, и если «я» прихожу во власть, то «я» назначаю людей или из своей семьи или, в крайнем случае, из ближайших друзей. Вот сейчас Москву «захватили» все люди из Петербурга. Это так. Но я  могу понять этих людей, потому что доверия мало, а знакомым-приятелям веришь. Поэтому сегодня – «петербуржцы». А до этого была, как вы знаете, в 90-е годы «семья» была. И все знают, что такое «семья».

Нельзя верить незнакомым другим – вот и русская пословица об этом: «оглянись вокруг себя, не употребляет ли кто тебя». Но завтра, если в Кремль приедет житель другого региона, и, кто знает, все властные структуры наполнятся жителями из какого-нибудь «усть-урюписка»…

По поводу доверия есть такая замечательная книжка – Стивена Кови «Скорость доверия ». Удивительная книга, масса замечательных мыслей по поводу доверия. Махатма Ганди есть здесь цитата: «Стоит заподозрить человека в том, что он преследует личные интересы, как все, что он делает, начинает вызывать подозрение». В данном случае, это я у вас вызываю подозрение. Кови считает, что доверие - основа настоящего прогрессивного человека, и без доверия не хватает самого главного, не хватает денег: недоверие удваивает ваши расходы на ведение бизнеса, пишет Кови. Вам известно, насколько непросто у нас в стране получить кредитУ нас невозможно, скажем, получить кредит…

45-50% - я как раз об этом не раз говорил - энергии человека в нашей стране уходят непроизводительно, потому что никто друг другу не верит. Мне кажется, люди из группы, о которой я говорил выше – «не верящие люди» - те самые, которые «непроизводительно никому не верят».

Вот ко второй группе относятся люди, которые спрашивают «кто виноват?». Вот пишет один из них: «не согласен только с тем (в смысле с тем, что я – А.К. - говорю), что вина тандема малозначительна. Она очень большая. И на мой взгляд они прекрасно видят все это и не хотят менять ничего. А самое печальное, что нет света в конце туннеля». Другой пишет: «Виноват ли Путин? Да, виноват!»  Ещё письма: «совершенно согласна, Путин не только виноват, - он идейный создатель той коррупционной системы. Не народ г..но, а государственная машина, имеющей своей целью производство себя самой и не более». Опять нашли виноватого.

Вот, насчёт государственной «машины», которая «виновата». Знаете, есть такое слово научное «трансцендентность». Для определённых обществ и культур государство трансцендентно. Что это значит? Это государство - само по себе, а мы – сами по себе, только не трогайте нас. Вы наверно замечали, когда мы говорим о власти и о Кремле, то говорим всегда «они». «Они» там «наверху» решили, они… Мы говорим о чем-то отдельном, к чему мы отношения не имеем. Мы не говорим «наши люди», - мы говорим: здесь «они», а здесь «мы». И вот, собственно, это и есть пропасть между народом и государством. Это и есть, что называется: государство для русского сознания трансцендентно. Но не только для русского, Латинская Америка там, Африка – то есть люди там сами по себе, государство «наверху». Что получается в таком обществе? «Вы не вмешиваетесь в наши дела, а мы не будем вас трогать». Но в гражданском обществе граждане говорят: «наш премьер сделал ошибку, мы давайте его поправим». И вмешиваются: заполняют улицы, протестуют, но не обязательно бьют стекла. Но, главное, что премьер или государство чувствуют, что люди заинтересованы, чтобы власть исправила свои ошибки. Государство без желания масс, без возможности гражданам вмешаться, - коррумпируется, занимается собой, а, главное, пытается сохранить свою власть. И задача граждан – заставить себя слушать. 

Вообще, если говорить, наше государство ещё что-то делает, - оно вообще могло ничего не делать с таким народом, который не влияет ни на что никак. Мы с вами абсолютно пассивны. Поэтому, пока вы как личности каждый не «перешагнёте» через эту ПРОПАСТЬ между вами и государством, ничего значимого не произойдёт. И даже если вина лежит на каком-то лидере или на власти или на правительстве, - все равно я убеждён, что винить правительство есть признак раба. То есть это «экстерьеризация вины». Удобно обвинять другого, потому что потом ты снимаешь с себя всякую ответственность. Поэтому в Росси очень трудно найти виноватого. Есть такие слова диссидента Буковского, что власть -  это не танки, власть это не пули, не полиция, не милиция, не дубинки. Власть - это пассивность. Пассивность людей.

Теперь про третью группу людей, которые задают вопрос «как быть?» У некоторых даже есть ответы, вот один товарищ пишет: «ликвидировать политическую монополию единороссов в думе». Вот такой рецепт. А как он предлагает это сделать – ГКЧП, танки на улицы, заговоры, взрывы – как вы хотите ликвидировать это? Это же длительный процесс, ликвидировать политическую монополию единороссов очень сложно, потому что это партия, в которую идут русские люди по определённым, важным для них причинам. Может быть, очень личным, может быть, совсем не политическим, может быть… Но, тем не менее, они туда идут.  Ещё раз повторюсь: народ, граждане заставляют государство заботиться о себе. И вот для того что бы «заставить» как раз нужно попробовать понять, что мы должны относиться активно к тому, с чем мы не согласны.

Вот хорошая мысль: : «по отдельности мы - хорошие люди, большинство. А в общности своей неорганизованное стадо. Если бы это было не так, тогда бы уже организовалось сильно реальное, а не «повонять» в интернете. Только с реальной, многомиллионной организацией они бы стали считаться…»  Вот это, действительно, феномен: хорошие люди вместе редко объединяются.

Ещё один мне вопрос: «как же в других государствах люди стали гражданами» или «что нужно для того, чтобы люди стали гражданами»? Или «задайтесь вопросом г-н Кончаловский: раз уж мы все такие безнадёжные, почему на Западе не так, хотя люди, по сути, все одинаковые?» Это главное заблуждение. Люди при рождении все одинаковые, а когда начинают ходить и говорить – уже разные, потому что там вступает в силу воспитание, традиции и вот то, что я назвал культурой. 

Русская история не имела того исторического пути, при котором бы возникло гражданское общество. Почему? В России не было частной собственности. Единоличным хозяином всего был царь, и остаётся Кремль. Всем этим олигархам разрешили быть богатыми, и в любой момент у них всё это можно отнять. Это значит, что русский человек остался безземельным крестьянином. И смотрите, что получается: русский крестьянин, чтобы иметь свою землю, бежал на юг. Там, на Украине люди обзаводились своей землёй, которая передавалась по наследству, и возникли хутора, а не деревни. Поэтому для Сталина все украинские крестьяне были… кулаками. А у нас – деревня, вокруг земля, чёрный передел. То есть земля делится, ничто не передаётся по наследству. Не было собственника, поэтому не возникло буржуазии. А не возникло буржуазии, значит, не может быть гражданского сознания.

Вот ещё один человек пишет: «должен прийти человек, который всю эту дурь из населения выбьет». Замечательный рецепт. Это кто? И как он будет выбивать эту дурь?

Ещё один рецепт я вычитал: «жёсткое формирование национальной идеи». Большая тема. О национальной идее и о том, существовала ли она в России, мы поговорим в следующем блоге.